Мужчины в Грузии рождаются с ритмом в теле. Настрой и ритм на танцполе задают не женщины – мужчины. Для белорусок, привыкших к мужской сдержанности даже там, где лучше не сдерживаться – непривычно, да. Впечатляет? Еще как! Говорят, что бесконечно можно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течет вода в реке и как работают другие люди. В Грузии я обнаружила четвертый элемент, на который можно смотреть без устали и усталости – танцующих мужчин. Что меня особенно впечатлило, так это умение наслаждаться моментом, не отвлекаться на то, что было вчера, не загадывать, что будет завтра, но быть счастливым здесь и сейчас.

Грузия, знаете ли, очень странная страна. Если вы родились в СССР (а я родилась), вам сложно воспринять ее заграницей. Грузия – заграница? Я вас умоляю! Виза не нужна, самолеты изо всех сил летают, по-русски говорят практически все, и мужчины поют такими голосами – много и все сразу, – что даже в опере итальянского композитора Верди, исполняемой в тбилисском театре на языке оригинала, угадывается знаменитое многоголосие: я его узнаю с первого мужчины. Если родился не в СССР, Грузия, конечно, заграница. Хотя бы потому, что в пандемию очень хочется съездить за границу, а Грузия – вот она: без визы, с сертификатом любой прививки, самолеты летают без устали… В этом году белорусов в Грузии не много, а очень много – гиды довольны, дядя Сосо наливает, тетя Нино насыпает, тетя Нателла соблазняет домашней «Хванчкарой» и вяленым корольком и все зовут оставаться подольше, приезжать еще и купить квартиру на побережье в Батуми, чтобы всегда солнце, «Хванчкара» и прочие радости.

…Алтайский ветер донес до меня протяженное «омммм-оммм-омм». Выглянула из палатки – осторожно, помня про дождь: вдруг это он играет со мной в слуховые галлюцинации? Алтай, говорят все, особенное место – мистическое, здесь можно увидеть и услышать то, что в других местах никогда не увидишь и не услышишь. Никакой мистики: «омммм-оммм-омм» гудят ребята, сидя кружком в позе лотоса, закрыв глаза и взявшись за руки. «Рерихнутые», – понимающе говорит алтаец Николай, главный над нашими лошадьми. Мой муж поднимался на Белуху, священную гору Алтая, 35 лет назад. Говорит, тогда последователей Рериховского движения в этих краях было куда больше, чем сейчас. И шли они даже не на Белуху, а в долину Ярлу, чтобы посмотреть на гору, в которой видели женщину, и «омммм-оммм-омм». Чем ближе к Ярлу, тем сильнее сгущается тишина. Все молчат. Некоторые сидят и заворожено смотрят на Мать мира. Так называется гора, очертания которой напоминают женщину. Волосы разметались, а изо рта и сердца красными струйками течет кровь Оммм-оммм-омм…

«А вам не страшно?», – спрашивает женщина, стоящая на горной тропе. «Страшно», – отвечаю. «Вот я не рискнула», – говорит. Я, получается, рисковая.  Мы желаем друг другу удачи и расходимся в разные стороны: она идет вверх, я еду вниз. Она идет сама, я еду на лошади. Когда едешь верхом на лошади по самому краю пропасти, особенно когда это с тобой впервые (не край пропасти, а на лошади по нему), тебе не страшно, а очень. И ты преодолеваешь страх скатиться в бездну под тобой. Ты преодолеваешь страх, когда прыгаешь по огромным валунам, опасаясь не допрыгнуть, не подняться, сорваться с зазубренного края. Ты преодолеваешь страх, переходя ревущие горные ручьи по шатким бревнам – неверным, скользким. Ты никогда раньше этого не делала, и боишься, что не удержишься, покалечишься и всех подведешь. И этот страх подвести других двигает вперед. Страх, оказывается, может быть отличным мотиватором и огромной движущей силой. Значит ли это, что страх – хорошо? Нет, это значит, что он преодолим.