Продолжаю публикацию проекта «Без железного занавеса», посвященную Венгрии. О политике мы говорили с одним из признанных «отцов» современной Венгрии, вице-спикером Национального собрания Шандором Лежаком и руководителями двух партий: Дьюлой Тюрмером, который возглавляет Венгерскую рабочую партию, созданную на обломках руководившей страной почти 40 лет Венгерской социалистической рабочей партии, и Габором Воной, лидером партии «За лучшую Венгрию» («Йоббик»), который не скрывает амбиций возглавить правительство. Сегодня будем говорить об экономике – приватизации, лихих 1990-х и о том, почему энергетика – всегда политика.

КУБИК РУБИКА НА БЕРЕГАХ ДУНАЯ. Часть 3.

Шок и терапия

Венгрия, как до сих пор уверены те ее граждане, которые жили при советской власти, была самой прогрессивной страной социалистического блока. И с экономикой все было в порядке, и политических свобод больше, чем у братьев по лагерю. Может быть, поэтому Венгрия, как уверены до сих пор многие немцы и бывший канцлер Гельмут Коль, «вытащила первый кирпич из Берлинской стены». Этим фактом венгры гордятся до сих пор (те из них, конечно, которые помнят о том, что была Берлинская стена). А те из нас, кто помнит социалистические времена, ностальгируют по автобусам «Икарус» и зеленому горошку «Глобус»: именно они символизируют для нас промышленность и сельское хозяйство – сильные стороны венгерской экономики. Ее слабым местом, кстати, всегда было почти полное отсутствие полезных ископаемых.

Несмотря на все сильные стороны (многие эксперты до сих пор уверены, что Венгрия лучше других социалистических стран была подготовлена для перехода к капитализму), в начале 1990-х государственный долг составлял впечатляющие 20 млрд. долларов США и был самым большим в мире в пересчете на душу населения. К 1995 году, когда капитализм из мечты стал почти реальностью, он достиг еще более внушительных 33 млрд. долларов. Когда вы должны так много, у вас почти нет возможностей для маневра, в данном случае экономического. Нужно продавать «фамильное серебро». Венгры провели приватизацию.

За семь лет (с 1990 по 1997 год)  доля частного сектора в экономике выросла с 10% до 80%. (Забегая вперед, скажу, что ВВП вернулся на уровень 1989 года лишь 10 лет спустя, а за 1989-1996 гг. реальные зарплаты, оклады и пенсии уменьшились на ошеломительные 25%). Особенно активно привлекали стратегических инвесторов (понятное дело, не венгерских, ведь даже знаменитый уроженец этих мест Шорош Дьёрдь давно превратился в известного всему миру Джорджа Сороса), и преуспели: сумма иностранных инвестиций за тот же период составила около 20 млрд. долларов США. Это не только сопоставимо с государственным долгом страны начала 1990-х, но и примерно равняется притоку иностранного капитала во все (!) бывшие социалистические страны. В иностранные руки перешли от 50% до 90% предприятий в самых разных секторах экономики. Самым активным был германский, американский, французский и австрийский капитал. Очевидно, что иностранные инвесторы тоже считали Венгрию самой прогрессивной в социалистическом лагере. И она старалась не обмануть их ожиданий: первой из бывших социалистических стран отказалась от национального контроля над стратегически важными отраслями (коммуникации, энергетика, банки). Но, в отличие от соседней Словакии, которая умудрилась продать в иностранные руки даже атомную электростанцию, венгры АЭС «Пакш» оставили в государственной собственности. Правда, по словам руководителя Венгерской рабочей партии Дьюлы Тюрмера, «продали систему электроснабжения, сети. Нынешнее консервативное правительство их выкупило».

Слова «приватизация» и «иностранный инвестор» были музыкой для чувствительного к хорошей мелодии (не зря Имре Кальман родился именно здесь) венгерского уха. Первым и самым очевидным признаком расставания с социалистическим прошлым (хотя прилавки в Венгрии по сравнению с советскими никогда не были скудными) стали супермаркеты. Много лет спустя бывший президент Чехии (эти процессы схожи во всех бывших социалистических странах) Вацлав Клаус сказал, что когда-то надеялся, что «в Чехию придут не только супермаркеты». Вот в Венгрию пришли не только они: подтянулись производители автомобилей,  электронного оборудования и много кто еще. Они и сегодня остаются опорой экономики: 75% ВВП страны производится международными компаниями, а из 50 крупнейших на сегодня предприятий Венгрии большая часть принадлежит иностранному капиталу: «Ауди» (Германия), «Дженерал Электрик» (США), «Самсунг» (Корея), «Филипс» (Нидерланды), «Судзуки» (Япония), «Теско» (Великобритания), «Дунаферр» (Украина), «ОМВ» (Австрия), «Хиноин» (Франция), «Дженерал Моторс» (США), «Шелл» (Великобритания-Нидерланды), «Ашан» (Франция), «Борсодхем» (Россия), «Электролюкс» (Швеция) и многие другие. Бывший национальный авиаперевозчик «Малев» принадлежит российским «Внешэкономбанку» и «Аэрофлоту», в банковском и страховом секторе правят бал немецкие, австрийские, итальянские и другие иностранные банки и страховые корпорации. В социалистической Венгрии была отлично развита фармацевтика, несколько заводов работают и сейчас, но только одна компания осталась собственно венгерской: «Гедеон Рихтер». О том, как это удалось и чего стоило – читайте завтра в интервью с генеральным директором компании Эриком Богшем.

Нет ничего удивительно в том, что представители всего политического спектра – от вице-спикера парламента Шандора Лежака до коммуниста Дьюлы Тюрмера (приватизацию, кстати, проводили его бывшие соратники по Венгерской социалистической рабочей партии) и «радикального патриота» из «Йоббика» Габора Воны – имеют схожий пункт в своих программах: возвращение экономики на национальные рельсы. Правда, сейчас это сделать непросто, но, как сказал советник генерального директора АЭС «Пакш» Пал Ковач, нет ничего невозможного, если государство знает, чего хочет (пример – выкуп системы электроснабжения).

Сейчас государство (в лице руководителя правящей партии ФИДЕС Виктора Орбана, не раз высказывавшего свое категорическое несогласие с итогами проведенной в 1990-е приватизацией) хочет вернуть контроль над ключевыми отраслями – теми самыми, от которых так легко и бездумно отказалось почти четверть века назад. Правительство уже заключило несколько десятков соглашений с представленными в Венгрии транснациональными корпорациями. В них оговаривается долгосрочное присутствие международных компаний в стране, развитие научных исследований и увеличение доли местных поставщиков. Помните, Габор Вона говорил как раз об этом? Вот и думай теперь: кто у кого «подсматривает» идеи – Вона у Орбана или Орбан у Воны? Но как бы там ни было, в этом случае выигрыш на стороне премьер-министра и ФИДЕС: пока Вона лишь примеривается к креслу, Орбан подписывает контракты и набирает очки у избирателей.

Несмотря на более требовательные к инвесторам контракты, благоприятный инвестиционный климат никто не отменяет: при определенном объеме инвестиций льгота по ставке корпоративного налога может достигать 80% на период до 10 лет. Целевой резерв на развитие предприятия в размере до 25% от прибыли налогом и вовсе не облагается, предоставляются другие гарантии, преференции и льготы. Например, не облагаются налогом расходы на спорт: Виктор Орбан – известный футбольный фанат, построивший в своем родном поселке недалеко от Будапешта с населением 1800 человек современнейший стадион вместимостью 4000 зрителей. Но то, что времена, а с ними и правила игры, начали меняться, свидетельствует, например, требование к супермаркетам: там должен быть определенный процент венгерских товаров. Для каждой конкретной торговой сети он определяется индивидуально, но в среднем составляет 60-70% ассортимента. Поэтому, оказавшись в венгерском супермаркете и не найдя привычных марок – не удивляйтесь и покупайте местное: помогайте национальной венгерской экономике обрести силу (о чем так мечтает Габор Вона и над чем так упорно трудится Виктор Орбан). Между прочим, первое «Общество защиты отечественной промышленности» и движение «Покупай венгерское!» организовал еще в далеком 1844 (!) году знаменитый венгерский журналист и политик Лайош Кошут. Столько лет прошло, а потребителя все еще приходится убеждать.

Мировой кризис 2008 года крайне болезненно ударил по ослабленной и в значительной степени зависимой от экспорта экономике Венгрии. Внешний долг страны вырос и сегодня превышает 168 млрд. долларов США, равняясь, как сказал вице-спикер парламента Шандор Лежак, 79% ВВП, и это считается достижением: несколько лет назад долг был выше. Пик кризиса в Венгрии пришелся на 2009 год, когда ВВП сократился на 6,8%. Виктор Орбан, тогда еще только боровшийся за кресло премьера, назвал последствия кризиса «четвертым шоком столетия» (три первых – Первая и Вторая мировая войны, и окончание холодной войны). Очевидно, что большинство венгров его точку зрения разделяли: на выборах 2010 года социалисты потерпели сокрушительное поражение, от которого не могут оправиться до сих пор. Более того: сама либеральная идея в Венгрии оказалась дискредитированной настолько, что Виктор Орбан, начинавший как либерал и антикоммунист (вспомним его выступление на митинге в 1989 году, о чем я писала в предыдущих публикациях), стал сдвигаться все правее от центра. Более того: заговорил о неолиберализме, приводят в пример Китай, Сингапур, Россию и Турцию – страны, которые демонстрируют (или до самого недавнего времени демонстрировали) впечатляющие успехи в экономике на фоне проблем с демократией.

Виктор Орбан, конечно, популист. Но в отличие от многих других популистов, он не только говорит, но и делает. Он уверен, что мировой кризис доказал утопичность либеральных экономических подходов, когда рынок является саморегулируемым, а роль государства минимизирована. Поэтому его правительство все меньше полагается на «руку рынка» и все больше – на собственную силу. И на умение дружить даже с теми, кого еще вчера очевидно не любил, но кто полезен для экономики. А раз для экономики, то, значит, и для сохранения собственной власти. Называйте меня циником, но я не слишком верю в то, что политики пекутся о народном благе исключительно ради этого блага. Я верю в то, что политики искренне хотят, чтобы народ жил лучше. Потому что чем лучше живет народ благодаря проводимой экономической политике, тем охотнее голосует за авторов этой самой политики. Любому политику – и господин Орбан, конечно, не исключение – хочется как можно дольше оставаться у власти. Если для этого нужно улучшать жизнь народа – значит, нужно улучшать. Орбан говорит о том, что либеральное государство не смогло бы снизить тарифы на коммунальные услуги, а вот его правительство – смогло: только за 2013 год они сократились на 10%. О том, как и почему это стало возможным, я поговорила советником генерального директора АЭС «Пакш» Палом Ковачем.

Энергетика – всегда политика

«Называйте меня Павел Николаевич Кузнецов», – смеясь, представился Пал Ковач, выпускник Московского энергетического института и бывший госсекретарь Венгрии по энергетике. Но говорить все же предпочитает на английском: так у него лучше с терминологией.

Одна из слабых сторон венгерской экономики – недостаточное производство электроэнергии. Поэтому в отличие, например, от литовцев, отказавшихся от собственного производства атомной энергии при вступлении в ЕС, Венгрия свои энергетические интересы отстояла и АЭС «Пакш», построенную, конечно, еще при социализме и по советским технологиям (четыре энергоблока введены в действие с 1983 по 1987 год), не закрыла. Более того: недавно Венгрия подписала соглашение с Росатомом на строительство с 2018 года еще двух энергоблоков. Правда, Европейскому союзу эта идея не понравилась. И то, что это Росатом, и то, что без тендера, и то, что на полученный от России кредит в 10 млрд. евро на 35 лет. Пока этот вопрос находится на рассмотрении Европейской комиссии, АЭС «Пакш» продолжает вырабатывать электроэнергию: действующие блоки нужно будет выводить из эксплуатации, начиная с 2032 года. «Энергетика всегда была и будет политическим вопросом», – заверяет, становясь совершенно серьезным, Пал Ковач, от задорно хохочущего «Павла Николаевича» не осталось и следа.

- Насколько важны дешевые цены на энергоносители для страны?

- Для конкурентоспособности это ключевой вопрос. Благодаря конкурентоспособности вы продвигаете свою экономику на мировой рынок, обеспечиваете занятость, а благодаря занятости правительство получает налоги. Если у вас есть высокие технологии и конкурентные цены, вы будете привлекательны для серьезных производителей, которые сейчас находятся в других странах. Будете менее конкурентоспобны – не сможете пригласить их сюда, обеспечить занятость, получить выгоды от их присутствия и совместно развивать экономику. Все это тесно взаимосвязано, это основа. Энергетика всегда будет политическим вопросом.

- Как реформировалась энергетическая отрасль Венгрии в 1990-е годы?

- Это время было шоком для всей Восточной Европы. Что касается нас, то практически все предприятия, производящие электроэнергию, за исключением АЭС «Пакш», были приватизированы, причем международными компаниями

- Этот шаг оправдал себя?

- Трудно сказать. Мы ожидали настоящую конкуренцию, новые технологии, более удобную ситуацию с точки зрения безопасности поставок. А в результате? Сейчас мы видим, что с приватизацией или без нее, на таком маленьком рынке как Венгрия (а это все маленькие рынки, если брать по отдельности Чехию, Словакию, Словению, Хорватию или Венгрию) не может быть настоящей рыночной конкуренции. Мы думали, что цены для потребителей пойдут вниз. Мы также ожидали, что придут новые технологии. Но компании, которые купили значительную часть венгерского энергетического сектора, получили сверхдоходы, но не стали инвестировать их обратно в отрасль. Так что практически никакие наши ожидания не оправдались. И в 2010 году правительство Виктора Орбана решило: мы должны составить новое понимание энергетического сектора. И мы создали долгосрочную энергетическую стратегию до 2050 года. Один из главных ее вопросов: какую роль должно играть государство? Мы пришли к выводу, что венгерский рынок невозможен без государственной собственности – и  начали увеличивать долю государства в ранее приватизированных компаниях. Мы начали радикально регулировать цены, вмешались в рынок, чтобы снизить расходы конечных пользователей на электричество, газ и отопление. Да, мы вмешивались в ценообразование, но успешно. Чтобы уменьшить различия между европейскими рынками, правительство предприняло множество инициатив. Венгрия граничит с семью странами, и это вроде бы должно означать большую безопасность поставок. Но если вы посмотрите на ситуацию в сфере энергетики у наших соседей, то увидите схожую картину. Те европейские проекты, которые для нас – приоритет номер один, для остальной Европы если стоят на 17-м или 18-м месте, то это хорошо. Для нас это вопрос чрезвычайной необходимости, а для западной Европы лишь вопрос комфорта. Вопросы безопасности поставок остаются нерешенными, с этой точки зрения мы в той же лодке, что и в конце 1980-х, сейчас импорт даже выше, чем в 1988 году. Также ключевой вопрос, в каком направлении будет двигаться Европа. Мы решили, что Венгрия возьмет курс на большее использование возобновляемых источников энергии и сократит зависимость от импортных поставок. В нашей долгосрочной стратегии мы решили, что Венгрия продолжит мирное использование ядерной энергии. С помощью этих трех вещей – зеленой энергии, собственного угля (он у нас еще есть в относительно больших количествах) и ядерной энергии – мы намерены добиться целей, обозначенных в нашей энергетической стратегии. И надеемся, что вскоре Венгрия будет в лучшей ситуации.

- Ваша стратегия подразумевает выкуп энергетической отрасли обратно, в государственную собственность?

- Да.

- Но ведь цена может быть неоправданно высокой, наверняка не все захотят продавать. Или правительство сделает такое предложение, от которого собственники не смогут отказаться?

- В каждой стране правительство имеет средства, чтобы сделать то, что хочет. (Улыбается почти загадочно). Венгерские избиратели заявили, что ежегодные расходы на электричество, газ, отопление и воду такие высокие, что средняя семья вынуждена тратить на это до 70% бюджета. У них остается мало денег на еду, не говоря уже о путешествиях и развлечениях. В государственной собственности по-прежнему находится АЭС «Пакш», и это хорошая новость: в прошлом году более 50% всей электроэнергии в Венгрии произведено именно здесь. И это лучшая опция для Венгрии. Мы импортируем дешевую электроэнергию, которая в основном производится на солнечных и ветряных станциях в Германии. Благодаря этой комбинации правительство может регулировать цены. А эти цены вынудят владельцев приватизированных энергетических компаний уйти с нашего рынка.

Это простая арифметика, уверен Пал Ковач: произвести 1 кВт на АЭС «Пакш» стоит 11 форинтов. Потребитель платит 24 форинта. В Германии потребители платят за киловатт примерно 90 форинтов, а производство 1 кВт электростанциями на солнечных батареях стоит около 100 форинтов. Арифметика – в пользу атома, уверен он.

- В мире к атомной энергетике относятся с некоторым недоверием, но Венгрия намерена строить новые блоки. Почему?

- У нас очень позитивный опыт с атомной энергетикой. Мы производим электричество на ядерных реакторах АЭС «Пакш» более 30 лет. Мы оперируем этими реакторами безопасно и экономично. Главный вопрос в наше время – конкурентоспособность, поэтому дешевые цены на энергоносители это вопрос жизни – выживем или нет. Если правительство сможет организовать поставку дешевых энергоресурсов, то поможет промышленности быть более конкурентоспособной, а ведь мы хотим именно этого. К тому же не стоит забывать, что атомная промышленность это не только электричество, это еще и высокие технологии, которые двигают экономику. Это флагман, как космическая отрасль. Это действительно много дает экономике. Это может вывести страну на гораздо более высокий уровень в конкуренции с другими нациями. Без ядерных технологий мы потеряли бы десятки мест в рейтинге глобальной конкурентоспособности.

- На АЭС «Пакш» был инцидент.

- Да.

В 2003 году в первом энергоблоке во время планового ремонта случилось повреждение оболочки тепловыделяющих сборок. Этот инцидент потребовал три с половиной года восстановительных работ. Уровень загрязнения за пределами промышленной площадки не превысил допустимого.

- Из-за инцидентов, особенно из-за аварии на Чернобыле и проблемы с Фукусимой у многих есть страх перед ядерной энергетикой…

- Я живу в пяти километрах от станции (смеется).

- Тогда вы должны быть уверены в ее надежности.

- Я бы не жил так близко (становится серьезным). Уверен, что и после инцидента 2003 года мы живем в безопасности. Я переезжать не планирую. Между прочим, регионы вокруг АЭС – одни из лучших для выращивания винограда. По соседству с нами делают прекрасное вино. У меня тоже есть винный погреб, я пью вино из винограда, выращенного возле АЭС, и уверен, что это безопасно. В Пакше действительно чисто и хорошо жить. Если с самого начала вы все сделаете правильно, то позже сможете расслабиться, выращивать свой виноград и получать удовольствие от жизни (смеется).

…Когда вы думаете о Венгрии, какие ассоциации первым приходят в голову? Уверена, что очень многие сразу подумают о желтых (в большинстве своем они были именно желтыми) автобусах «Икарус» (предприятие еще существует, но буквально дышит на ладан), многие вспомнят лампочки «Тунгсрам» (в 1990 году завод купила компания «Дженерал Электрикс») и, конечно, знаменитый горошек «Глобус» (этой марки больше нет, она принадлежит французскому концерну «Бондюэль»). Знаменитые венгерские бренды времен социализма. О том, кому удалось выжить, кому нет, о стратегиях выживания и побед читайте завтра в интервью с генеральным директором фармацевтической компании «Гедеон Рихтер» Эриком и Богшем и председателем Наблюдательного совета Токайского торгового дома Андрашем Томбором (ну, кто не пробовал знаменитые токайские вина?).

Фото Михаила ПЕНЬЕВСКОГО

Опубликовано 17.03.2016 в газете «СБ-Беларусь сегодня» (www.sb.by)