В жестоком ХХ веке почти у каждой страны был свой холокост – у Беларуси тоже. Но мы простили. Или нет? Почему мы смогли, а другие – нет? И может ли случиться так, что лет через тридцать-пятьдесят Израиль будет просить прощения у палестинцев, США – у народа Ирака, а Турция – у курдов? Попросит ли прощения Эстония и Латвия у своих неграждан и примет ли их в свои государственные объятия? Франция в свое время нашла в себе силы признать, что то, что она творит в колониальном Алжире – зло. Вину искупает до сих пор: очень многие из сегодняшних французов (включая Зинедина Зидана) – мусульмане алжирского происхождения. Простил ли Францию Алжир? А Индия, Пакистан и Бангладеш – простили ли они Великобританию, оставившую после себя в наследство разделенный ограбленный континент и массу нерешенных проблем? Точно знаю, что китайцы и корейцы японцам не простили ничего. Почему Польша до сих пор не может простить России Катынь? России, у которой трагедия расстрелянного в сталинские времена цвета нации до сих пор – занозой в сердце? Что это – фантомная боль империи, утратившей величие?

В Пекин я приехала жить. Пусть не навсегда, но надолго. И как ни готовилась к этому опыту, много раз повторяя, что в этой стране все значительно отличается от того, к чему я привыкла, поначалу все шокировало и привыкание было нелегким. Я написала книгу в стремлении рассказать о том, что за удивительная страна – Китай, в которой так причудливо переплетаются традиции и современность, очевидное и невероятное. Я не претендую на научную глубину, эти страницы – мое видение окружающего, мой Китай, который я познаю и который люблю. 

3. Главная ценность.

О семейных традициях, обычаях и ценностях.

3.4. Одна семья – один ребенок.

Факторы, влияющие на падение или увеличение рождаемости. Политика ограничения рождаемости в Китае. Примеры, как местные власти поощряют ограничение рождаемости. Почему китайцы предпочитают мальчиков? Политика ограничения рождаемости в отношении некоренных национальностей. Семейная политика – поздние браки, поздние роды. Способы планирования семьи. Презервативы. Противозачаточные таблетки как для женщин, так и для мужчин. История девочки Цзи Хуаншэнь, которая чудом выжила в результате действий чиновников из комитета по планированию семьи. Многие городские женщины вообще не хотят иметь детей.

Я не видела Акрополь в его красе и славе, но даже то, что оставили мне в подарок века – впечатляет. Я хожу по выжженной земле и камням, где уже не растут деревья, а кариатиды почернели от выхлопных газов, и слышу совсем другую жизнь. Афины заставляют быть сентиментальной: каждый камень кажется знакомым, наверняка у любого есть имя, он так много видел, нужно только попросить его получше, и он непременно откроет свою тайну. Для того и сохранила его история.

Швейк сейчас смотрит на меня отовсюду: из витрин сувенирных магазинов – сделанный из стекла (такие мне больше всего нравятся), фарфора, керамики и любого другого материала, из которого можно сделать приличный сувенир. На улицах чешских городов то и дело попадаются рестораны и пивные (в Чехии это, кстати, исключительно приличное заведение), носящие имя бравого солдата. В Карловых Варах с видом на главную прогулочную улицу Швейк сидит за столиком перед рестораном своего имени и – поверьте – стул рядом с ним никогда не пустует. Клик-клик, то и дело щелкают затворы фотоаппаратов (чехов среди фотографирующихся, кстати, я ни разу не заметила). Швейк – пожалуй, самый узнаваемый (по меньшей мере, среди русскоговорящих) и самый продаваемый брэнд страны. Так можно ли сказать, что Швейк – это «чешское все»?

В Пекин я приехала жить. Пусть не навсегда, но надолго. И как ни готовилась к этому опыту, много раз повторяя, что в этой стране все значительно отличается от того, к чему я привыкла, поначалу все шокировало и привыкание было нелегким. Я написала книгу в стремлении рассказать о том, что за удивительная страна – Китай, в которой так причудливо переплетаются традиции и современность, очевидное и невероятное. Я не претендую на научную глубину, эти страницы – мое видение окружающего, мой Китай, который я познаю и который люблю. 

3. Главная ценность.

О семейных традициях, обычаях и ценностях.

3.3. Есть ли секс в Китае?

Все хотят быть богатыми и знаменитыми – а если не быть, то хотя бы казаться. Те, кому роскошь доступна, шопингуют в Пекине – чтобы их видели в процессе. Те, кому роскошь доступна, но есть свои «но», предпочитают шопинговать в Гонконге – там все то же самое дешевле, а если рассказать знакомым, что «съездил в Гонконг на распродажу в «Луис Вюиттон», знаете, там такие очереди…», то это еще и круто. Те, кому роскошь не доступна, покупают на рынках (есть такие специальные места) бумажные пакеты с логотипами известных брэндов. И гордо так везде с ними ходят – вдруг окружающие подумают, что был недавно в Гонконге на распродаже?

Беларусь – далеко не единственная страна, готовая стать площадкой для китайских инвестиций. Более того, в мире вообще и Европе в частности борьба за эти инвестиции обостряется: Китай – одна из немногих стран мира, которая вышла из мирового финансового кризиса не просто без серьезных потерь, но с увеличившимися золотовалютными резервами (по итогам первого квартала этого года – 3.44 трлн. долларов США). К концу 2011 г. общая сумма китайских инвестиций за рубеж превысила 345 млрд. долларов США, только за 2011 г. Китай инвестировал за рубеж 60 млрд. – есть за что конкурировать.