В этой истории смешалось буквально все: борьба за власть, кровавая драма со смертельным исходом, психологический надлом, принц, принцесса и высокородный наследник, большие деньги, нешуточные страсти и, возможно, немного любви.

Место действия: китайский город центрального подчинения (таких в стране всего четыре) Чунцин, один из самых больших (если не самый большой) в мире, его население упорно приближается к 30 млн.

Действующие лица (они же исполнители):

Бо Силай, секретарь горкома партии города Чунцин, сын выдающегося революционера и соратника Мао Цзэдуна (по бытующему в Китае определению – “красный принц”)

 

 

Гу Кайлай – его жена, успешный адвокат, дочь революционного генерала (“красная принцесса”)

 

 

 

 

Бо Гуагуа – их сын, выпускник Итона, Оксфорда и Гарварда (трижды “красный принц” и по совместительству любитель красных “Феррари”)

Нил Хейвуд – бизнесмен, гражданин Великобритании, постоянно проживающий в КНР, имеющий финансовые и иные экономические отношения с Бо и Гу

Ван Лицзюнь – вице-мэр города Чунцина, бывший начальник муниципальной полиции, знаменитый на весь Китай полицейский, биография которого легла в основу популярного телесериала

Чжан Сяоцзюнь – сотрудник общего отдела Чунцинского горкома партии, ординарец в доме Бо и Гу

Го Вэйго, Ли Ян, Ван Пэнфэй, Ван Чжи – чунцинские полицейские

Завязка

У Нила Хэйвуда и семьи Бо – Гу хорошие деловые отношения, переросшие даже в приятельские, что в Китае редкость: высшие партийные чиновники и “красные принцы” мало с кем дружат, а приятелями обзаводятся исключительно в своей среде. Особенно с учетом того, что культурная революция тяжелым катком прокатилась по семьям самых выдающихся революционеров.

Отец Бо Силая пережил жестокие пытки, мать, их не выдержав, сошла с ума и умерла, братья-сестры (включая нашего героя) были сосланы в деревни и подвергнуты перевоспитанию трудом. Есть информация о том, что Силай был даже хунвэйбином и официально осуждал отца – но в те времена и не таких людей, что называется, ломали.

Гу Кайлай, пятая дочь в семье, начинала свой трудовой путь помощником мясника, но после окончания культурной революции выучилась на юриста, овладела иностранными языками, создала крупную юридическую компанию с офисом в США и даже выигрывала процессы у американской Фемиды.

Нил Хэйвуд, выпускник супер престижной школы Итон, помог устроить туда Бо Гуагуа, который потом продолжил обучение сначала в британском Оксфорде, а потом в американском Гарварде. И везде ездил на красных “Феррари” (цвет революции, а как же).

Акт 1

Со временем теплые (настолько, что даже стали поговаривать об увлечении и интиме) отношения, сложившихся между Гу Кайлай и Нилом Хэйвудом, дали трещину. Если верить материалам уголовного дела, между Гу и Хэйвудом возникли серьезные экономические разногласия – говорят о несостоявшемся строительном проекте. В какой-то момент Гу решила, что Хэйвуд – прямая угроза заграничному существованию ее сына Гуагуа и приняла единственно верное (на ее взгляд) решение: убить негодника.

Сказано – сделано. По поручению Гу Чжан Сяоцзюнь привозит британца из Пекина, где он счастливо живет с женой-китаянкой и двумя детьми, в Чунцин, где вечером в отель к нему приходит Гу и напаивает допьяна (хотя друзья утверждают, что Хэйвуд выпить мог, но никогда не напивался до бесчувствия). Наш герой пьян, ему плохо, он просит воды. Вместо этого Гу вкладывает ему в рот приготовленный цианид, который Чжан все это время держал в готовности. Хэйвуд умирает, Гу и Чжан покидают гостиницу, постаравшись замести следы.

Акт 2

По факту смерти иностранного гражданина Бюро общественной безопасности (полиция) Чунцина начинает, но на удивление быстро сворачивает расследование. Тело британца кремируют – без вскрытия, урну отправляют в Пекин безутешной вдове. 

Акт 3

Вице-мэр города Чунцина, до самого недавнего времени бывший начальником муниципальной полиции (а, значит, историю с Нилом Хэйвудом отлично знавший) Ван Лицзюнь сбегает в Генеральное консульство США в соседнем городе Чэнду и, по некоторым данным, просит там политического убежища. Не бесплатно – в обмен на множество конфиденциальных сведений из жизни властной китайской элиты вообще и семейства Бо – Гу в частности. Он заявляет, что Нил Хэйвуд не умер от отравления алкоголем – его убили. С политическим убежищем, правда, не сложилось – через сутки Ван покидает консульство и отдается в руки китайского правосудия.

Акт 4

В марте во время ежегодной сессии Всекитайского собрания народных представителей Бо Силай лишается поста руководителя Чунцинского горкома партии, а еще через несколько недель его выводят из состава Политбюро и Центрального Комитета КПК. В стране – глухой ропот непонимания, в интернете комментарии исчисляются миллионами, но цензурная машина включается на полную мощь – в поисковых системах блокируются все запросы, так или иначе связанные с Бо Силаем и его семьей. Ползут упорные слухи о том, что отставка популярного (и весьма, надо признать, популистского) политика – результат внутрипартийных интриг, обострившихся накануне происходящей раз в десятилетие смены власти. Мол, Бо претендовал на место в Постоянном комитете Политбюро – это самый узкий круг, всего девять человек, которые реально управляют страной.

Акт 5

Посольство Великобритании, вооруженное документами, полученными через американских коллег от несостоявшегося политического перебежчика Вана Лицзюня, требует возобновить расследование по факту смерти своего гражданина Нила Хэйвуда. Почти сразу официальное обвинение в совершении убийства предъявляется Гу Кайлай (которую в китайской прессе с этого момента именуют исключительно Богу Кайлай, присоединив к ее собственной фамилию мужа, что в Китае обычно не делается) и Чжану Сяоцзюню, они арестованы. Местом проведения суда назначен город Хэфэй, почти в тысяче километров от Чунцина. С одной стороны, это давняя китайская традиция – судить чиновников не по месту их проживания, а там, где у них нет связей, что важно для беспристрастного правосудия. С другой, в Хэфэе в XI веке жил самый известный в китайской истории судья Бао Чжэн, который и сегодня остается символом справедливости. А в Китае любят символы и преемственность.

Суд в Китае еще более быстрый, чем местная еда. И, конечно, за неимением суда советского, самый справедливый в мире. Первое (и, судя по всему, единственное) заседание продолжалось семь часов. За это время Гу Кайлай созналась и раскаялась в содеянном, то же самое сделал Чжан Сяоцзюнь. На суде присутствовали представители британского посольства, но журналистов не было, хотя суд считался открытым. Адвокатов Гу и Чжану назначило государство, сами они их не выбирали.

Суд учитывает то, что в течение длительного времени перед совершением преступления Гу страдала тяжелым психическим расстройством и принимала ряд препаратов, действующих на нервную систему. Смягчающим обстоятельством считается то, что на преступление она пошла из страха за жизнь сына (который, кстати, окончил в этом году Гарвард, но возвращаться в Китай не намерен).

За подобные преступления в Китае предусмотрена смертная казнь. Но с учетом всех обстоятельств и активного сотрудничества со следствием ее заменили на “смертную казнь с отсрочкой на два года”, что в большинстве случаев означает пожизненное заключение.

Заключение

Вопросов на самом деле множество. Самый простой – действительно убила или все-таки нет? Признание, как известно, царица доказательств, но что можно доказать, когда нет трупа? Правда, вдруг откуда ни возьмись появились пробы крови и рвоты Нила Хэйвуда, в которых обнаружили цианид – за сокрытие столь важных улик теперь судят четырех чунцинских полицейских.

Но главные вопросы – не про убийство, про власть. Как там Бо Силай? О нем ничего не слышно с апреля, и партия еще не приняла окончательного решения, как с ним поступить. То, что в деле об убийстве он вообще не упоминается и из партии его не исключили, может быть для него хорошим знаком, хотя членом ПК Политбюро ему уже не быть никогда. Понятно, что в политической борьбе за место под жарким солнцем он проиграл: то ли свои возможности переоценил, то ли возможности своих противников недооценил.

Правда и в том, что “красные принцы” и руководители такого уровня, а также их жены, дети, любовницы и прочие родственники, чувствуют себя в своих регионах этакими местными царями и охотно играют человеческими судьбами – бывает, заигрываются.

Правда и в том, что Китай сегодня – накануне важных решений, он снова выбирает путь, по которому идти, и в руководстве на эту тему нет пока единого мнения – то ли больше либерализировать экономику и тихонько начинать проводить политические реформы, то ли подкрутить гайки и ужесточить тотальный контроль. Народ, хоть и не безмолвствует (теперь у него есть интернет, правда, с обязательной регистрацией настоящих имен и фамилий), но к обсуждению проблем и выработке решений не допускается.

Именно поэтому дело Гу Кайлай так интересно. И сама собой напрашивается параллель с Цзян Цин – вдовой Мао Цзэдуна, пожизненно осужденной вместо мужа за все грехи культурной революции. Кстати, Бо Силай в Чунцине пытался возродить некоторые традиции того времени – хотя бы пение “красных песен”. И нынешний премьер Вэнь Цзябао перед снятием Бо как раз говорил, что страна не вернется в прошлое. Может быть, в этом – ответ на вопросы, которые сами собой напрашиваются, когда изучаешь это интригующее дело?

 

Опубликовано 17.08.2012 в газете «СБ – Беларусь сегодня» (www.sb.by). С тех пор Бо Силай исключен из рядов КПК, но суд над ним пока не начался. Ходят упорные слухи (а в Китае на такие темы не бывает информации – бывают только слухи), что он вины своей не признает, сотрудничать со следствием отказывается, а в знак протеста не бреется – и уже отрастил длиннющую бороду.