Говорят, что первое впечатление – самое правильное. Готова спорить. Более того, теперь я точно знаю, что неудачное первое впечатление может если и не испортить жизнь, то лишить ее многих радостей. Это я не только о мужчине или женщине, богатый внутренний мир которых мы не разглядели за немодной одежкой. С городами – а вернее, с нашим представлением о них – то же самое: не понравился с первого раза, и больше мы туда не возвращаемся. И тем лишаем себя многих открытий, впечатлений и восторгов. Проверено на себе.

В первый раз я была в тогда еще Ленинграде в 1990 году. И город мне не понравился – показался мрачным, душным, нарочито западным. Я даже собственную теорию тогда выработала: мол, Ленинград, несмотря на столь неподобающее название (с этим покончено, будем надеяться, навсегда) – город западный, так и был задуман. Западничество это большинству русского народа чуждо, а потому и город получился музейным, красивеньким, но каким-то ненастоящим. Мне всегда нравилась Москва, казалось, что именно в ней – шумной, бестолковой и не верящей слезам – проявляется русский характер. Так был сделан выбор, в какую из столиц наведываться.

Эх, молодость, молодость!.. Сегодня я задаю себе вопрос: как могла я на целых 13 лет лишить себя удовольствия и восторга ходить по этим улицам, любоваться площадями, искать здания, в которых жили любимые литературные герои? Как могло такое случиться? Наверное, в тот первый раз что-то не сложилось: настроение, звезды, компания. Ведь с городами отношения складываются, как с людьми, и не складываются так же. Зачастую рационального объяснения не найдешь, просто мистика.

Во второй раз я отправилась в Петербург в мае, решив дать себе еще шанс и увидеть город, который прихорашивается, как невеста к свадьбе. И в этот раз все сложилось: и настроение, и звезды, и компания. Так, благодаря этому путешествию я поняла, как сужаем мы собственный кругозор, возводя между собой и миром частокол стереотипов и штампов.

...Уж сколько статей написано о реконструкциях, ремонтах и обновлениях, сделанных в Питере накануне 300-летия! Причем многие – с негативным оттенком. Но как бы цинично это ни звучало, нам в этом городе не жить, а любоваться. А вот для этой цели подновленные улицы и бульвары, похорошевшие дома и музеи – как раз то, что надо. Да и многие питерцы с радостью говорят, что никогда не видели свой город таким красивым. Так что в этом плохого? Более того, коренные жители утверждают, что ехать в их город нужно именно сейчас, когда праздники с сопутствующей им чехардой и ограничением передвижения миновали, а отремонтированные красоты остались.

Так что если вы решитесь (очень рекомендую!), спешите: лето для Петербурга – лучшее время, ведь с климатом этому бывшему болоту действительно чертовски не повезло. В Петербург можно ехать на два дня, на неделю, на месяц – любого срока будет мало, потому что город столь же неисчерпаем и многогранен, как жизнь его литературных героев и действительных исторических персонажей: Наталья Николаевна и солнце русской поэзии, Родион Раскольников и Гришка Распутин (об оргиях, пожалуйста, поподробнее!), «ДДТ» и Фандорин, гомосексуалист Чайковский и эпилептик Достоевский – интересно, почему великие люди этого города в большинстве своем были несчастны? Иностранцы утверждают, что творить, опираясь на несчастья и страдания, – исконно русская традиция, мол, на Западе писатели и музыканты исходят из иных принципов. Может быть, и так. Но только на том же Западе лучшим знатоком человеческой души по-прежнему считается Достоевский, а не его более благополучные англоязычные собратья. Интересно, как бы писал Федор Михайлович, живи он в ином городе, не отравись петербургским воздухом и изощренной изысканностью? Тамошняя знакомая сказала, что, живя в Петербурге, книги Достоевского воспринимаешь как собственный дневник. «Тебе этого не понять, а для нас все – реальность, каждый второй питерский студент – Раскольников!». Хорошо, что я не смахиваю на старуху-процентщицу.

А рядом с этим – благовестный звон сотен церквей и торжественность иконных ликов.

Может быть, городу, богатому Раскольниковыми, особенно нужны храмы? Рядом с почти нереальным величием Исаакия,

красотой Казанского, государственной величавостью Петропавловского,

есть уютные намоленные храмы. Например, Троицкий собор – корпоративная флотская церковь, особое значение имеющая для этого города морской славы, как было принято говорить раньше. Здесь молятся перед иконой, подаренной Анной Ахматовой, а у другого образа риза выплавлена из серебряных венков, которые почитатели возлагали на гроб Чайковского. В главном зале на втором этаже стены увешаны мемориальными таблицами, на которых – имена моряков, погибших на советских подводных лодках. Старинная традиция, которая выжила, несмотря ни на что. Корпоративный дух, особая атмосфера.

Да и место, на котором стоит собор, особенное. Даже не сразу понимаешь, что находишься в центре шумного города – такие кругом тишина и умиротворение. Прямо напротив храма сходится несколько каналов, и, если хорошенько присмотреться, то с одной точки можно увидеть сразу 9 мостов!

А уж мосты Петербурга – целая поэма: вздыбленные кони, загадочные сфинксы, строгие контуры, ажурное литье...

Стоит не поспать ночь, чтобы увидеть таинство разведения. Обычно действо это происходит между полуночью и двумя часами ночи. Только устроившись поудобнее на продуваемом всеми ветрами парапете, не перепутайте берег, а то случится, как с моим родственником. В очередную командировку в Петербург он захватил с собой сына, желая показать город. И разведение мостов, конечно. Так вот они вдвоем, залюбовавшись зрелищем, осознали, что находятся не на том берегу, только после того, как все мосты были подняты, и дорога в гостиницу отрезана до утра. Пришлось ночевать на скамейке в парке, но утверждают, что красота ночного города («только бы не было дождя!») того стоит.

Но самое потрясающее в Петербурге не мосты и даже не Эрмитаж – люди. Даже если вы приехали сюда всего на два дня, обязательно это почувствуете. Было ли у вас в Москве это отвратительное провинциальное ощущение, когда кажется, что все местные жители смотрят свысока, с одного взгляда определяя в тебе приезжего? Вы ведь понимаете, о чем я, правда? Москва, нужно сказать, единственный город, где меня посещает это нерадостное чувство собственной провинциальности. В Лондоне, Нью-Йорке и Пекине такого ощущения нет, а в Москве – пожалуйста. В этом смысле Петербург – совсем другой. Неудивительно, что москвичи и питерцы недолюбливают друг друга. Впрочем, такая взаимная неприязнь между первым и вторым городом присутствует практически во всех странах – обычное дело. В Петербурге местные жители на вас свысока не смотрят, мол, понаехали тут всякие. Они своим городом гордятся и с радостью открывают его вам, конечно, завидев искренний интерес.

Да чего уж там, местные жители всю российскую историю последних трехсот лет воспринимают, как историю своего семейного клана. Это для нас Петр I и Екатерина II – императоры российские, для них же – Петр и Катя, про которых можно рассказать столько интересного и забавного!.. Хотя, конечно, к Петру – отношение особое, все-таки отец-основатель. Интересно наблюдать, как меняется (или уже совсем изменилось?) отношение ко многим историческим персонажам, которых мы по традиции воспринимаем почти однозначно и не очень хорошо. Отличный пример в этом смысле – император Павел, тот, который сын Екатерины и папа Александра I, прозванного отцеубийцей. Любой заинтересованный экскурсовод (а они, слава Богу, в этом замечательном городе практически все такие) расскажет, что на могиле Павла в Петропавловском соборе многие годы происходили чудеса, верующие приходили сюда молиться – единственному из всех российских самодержцев. Да и политика Павла I за короткие 4 года его правления была направлена на укрепление российского государства.

История и ее герои, как мы знаем, соткана из полутонов, и называть что-то однозначно черным или белым – дело и неблагодарное, и недальновидное. Вот, например, крейсер «Аврора». Если вы не очень позитивно относитесь к его роли в истории ушедшего столетия, измените угол зрения: благодаря тому самому выстрелу 25 октября 1917 года для нас сохранился линейный крейсер начала XX века – единственный, между прочим, в России. Так что с какой стороны ни возьми – достопримечательность.

Петербург, конечно, город мрачноватый, с частыми низкими тучами над хмурой Невой. «Знаете, почему в нашем городе так много золота? – спрашивает гид. – Именно потому, что из-за погоды окружающий пейзаж зачастую выглядит уныло: обилие золота должно было это компенсировать». Да уж, могли себе русские самодержцы позволить раскрасить свою столицу блестящим – на грани хорошего вкуса и «азиатской», как принято было тогда говорить, роскоши.

Впрочем, что знали говорившие об Азии? Я вот в Пекине живу, самая что ни на есть Азия, но до петербургской роскоши ни один местный дворец не дотягивает. Скажу больше – с ослепительным бело-зеркально-золотым богатством главного зала Екатерининского дворца в Царском Селе и в Европе мало что сравнится. Могу заверить: холодные палаты британских монархов рядом с ним – как помещичья усадьба рядом с домом генерал-губернатора.

А Янтарная комната? Мне по-настоящему повезло, потому что комнату я увидела даже раньше, чем Путин со Шрёдером, без всякой помпы она была доступна посетителям уже в начале мая. Только войдя в это относительно небольшое помещение, поняла, отчего уже несколько десятилетий оригинал столь шумно, но пока безуспешно ищут. От янтаря исходит удивительный, нереально теплый свет, камень как будто освещен изнутри тысячью крохотных свечей, которые, нагреваясь, создают особую ауру тепла и уюта. Как, должно быть, приятно было сидеть в этом зале зимними вечерами, наслаждаясь музыкой и общением! Ах, как жаль, что те времена ушли безвозвратно!..

...Времена уходят безвозвратно, но не бесследно. Придите на Пискаревское кладбище, чтобы лучше понять ленинградцев. Пусть их город носит иное название, но, приходя сюда, они снова становятся именно ленинградцами, пережившими такое, что никто ни до них, ни после не знал. У нас, белорусов, трудно найти семью, которая бы не потеряла хотя бы одного человека во время Великой Отечественной. Так и с ленинградцами: нет такой семьи, у которой в братских могилах на Пискаревке не лежал бы кто-то из близких. Мы были там 9 Мая, и чувство это, рожденное местными жителями – сплав горя и силы, – останется со мной навсегда.

...Даже если вы уже побывали в Лондоне, Нью-Йорке и Париже, Петербург сможет вас покорить. Знакомый швейцарский дипломат, вспоминая о поездке в город на Неве, вздохнул: «Мне кажется, если я еще раз увижу подобную красоту, – не выдержу, умру». Не умирайте, не увидев Петербург! Возвратившись, перечитайте Достоевского и снова езжайте в город, теперь уже «знакомый до слез». Сердце ваше останется здесь навсегда.

05/2003

Опубликовано в газете «Туризм и отдых» (www.tio.by)