Я помню, как все начиналось. Сначала было любопытство (у меня вообще в основе всего – любопытство): что с ними стало? «Они» – это бренды бывших стран социалистического, как мы тогда говорили, лагеря. Про лагерь мы действительно говорили, а вот слова «бренд» не знали. Предприятия – да, флагманы социализма – да, градообразующие – да, бренды – нет. Сегодня флагманов социализма нет, зато брендов – сколько угодно. Я тогда подумала, что это будет хорошим проектом – разузнать, как сложилась судьба этих предприятий через десятилетия после революционного для Восточной и Центральной Европы 1989 года. Бросила клич в газете – и мне пришли десятки писем от читателей, они писали про румынские мебельные стенки, фильмы про индейцев с Гойко Митичем, чешское пиво, богемский хрусталь, польские духи «Быть может», венгерский горошек «Глобус» и розовое масло из Болгарии. Я составила список и подумала: вот она, основа моего проекта. Как его назвать?

Первая идея была – «Братья по лагерю». Провокационно и с подтекстом, который каждый может понимать по-своему. Посовещавшись, в редакции сошлись на более мягком и, как я сейчас понимаю, более говорящем названии: «Без «железного занавеса». (Про занавес многие не просто помнят – до сих пор активно спорят). И тут я прочитала в чешской прессе новость о том, что олени в национальном парке Шумава за тот самый «железный занавес» до сих пор не ходят, хотя его давным-давно нет, а граница с Германией открыта. К тому же оленей, живших в то время, когда вдоль границы была натянута колючая проволока и ходили  пограничники с автоматами, уже нет, а границу не пересекают их потомки. Ученые говорят: модель поведения закрепилась на генетическом уровне и «железный занавес» по-прежнему жив в оленьем сознании. В этот момент я поняла, что проект нужно делать совсем не про бренды (хотя без них не обойтись), а про сознание: удалось ли нам то, с чем не могут справиться олени из Шумавы? Смогли ли мы изменить свое сознание, как мы научились жить в новых временах и обстоятельствах? И научились ли? Идея поменялась, и «Без железного занавеса» стал проектом, осмысливающим наше общее с людьми из Восточной и Центральной Европы прошлое и настоящее.

Концепция сложилась: нужно говорить с политиками, бизнесменами, деятелями искусства и, что называется, простыми людьми разных поколений. Причем нужно, чтобы один был из старшего поколения, живший/жившая при социализме и способный сравнивать то, что было, с тем, что стало, а второй/вторая – из молодого: может быть, успел побыть пионером, но период взросления и становления пришелся на новое время. Это было нужно, чтобы сравнить, как оценивают эти разные поколения день сегодняшний. И мне это почти удалось. Говорю «почти», потому что после каждого проекта, каким бы удачным он ни казался в процессе работы, остается чувство неудовлетворенности. И – да, сегодня я бы многое сделала по-другому. Но по-другому я сделаю следующий проект, концепцию которого сейчас разрабатываю.

Самым сложным было договориться об интервью. Во многом из-за этого процесс работы над проектом растянулся на пять лет, хотя я полагала, что сделаю все за два, ну, максимум за три года. Правда, в 2017 году я от «железного занавеса» отвлеклась и сделала «Исторические прогулки с Франциском Скориной» – не проект, а сплошное удовольствие.

«Без железного занавеса» удовольствием не был, он был работой – непростой, но очень увлекательной: читай, читай, составляй списки людей, с которыми нужно поговорить, пиши им, договаривайся, договаривайся… Но договариваться об интервью в странах, в которых не живешь – та еще задачка. И если бы не наши посольства в Болгарии, Венгрии, Германии, Польше, Словакии, Румынии и Чехии, книга получилась бы совершенно другой. Были истории на грани детектива.

Вот, например, Словакия. Там я проверяла теорию пяти рукопожатий: поделилась с нашим тогдашним послом Владимиром Серпиковым, что очень хотела бы сделать интервью с первым премьер-министром независимой Словакии Владимиром Мечьяром. А Мечьяр уже давно отошел от политики, живет в 200 км от Братиславы, интервью практически не дает. Серпиков обратился к одному своему знакомому словаку – бизнесмену с коммунистическим прошлым, тот к другому, и вот так по цепочке (я, честно говоря, до сих пор не знаю, сколько в этой цепочке было звеньев) моя просьба дошла до Владимира Мечьяра, и он согласился!

Похожая история была с интервью с последним генеральным секретарем ЦК СЕПГ Эгоном Кренцом, который в ноябре 1989 года открыл Берлинскую стену для свободного прохода на Запад. Там цепочка была короче: в организации интервью очень помог наш тогдашний посол в Германии Андрей Гиро, памяти которого я посвятила эту книгу. С Кренцем мы собирались встретиться в гостинице, в которой он остановился в Берлине (он живет в 300 км от столицы), но в последний момент гостиница запретила ему встречаться на ее территории с журналистом, сославшись на то, что этого нельзя делать в принципе. Но это неправда: накануне я делала интервью в другой гостинице с человеком, который когда-то бежал из ГДР в ФРГ, а потом работал в пресс-службе НАТО. Но НАТО – из стана победителей, Эгон Кренц – из лагеря проигравших в этой холодной и как будто еще не совсем оконченной войне. Так что мы с ним встретились в издательстве Кстати, книги Кренца неизменно становятся бестселлерами: в Германии – да и не только там – есть спрос на альтернативную точку зрения.

Самой сложной страной оказалась, к моему удивлению, Румыния: там не удалось договориться об интервью ни с одним политиком, и даже авторитет посольства не сработал. Пришлось срочно обращаться к рукопожатиям. Звоню Сергею Молунову, который сейчас возглавляет отделение нашего посольства в Калининграде, а до того девять лет проработал в Румынии. Он мне дает контакт румынского бизнесмена с хорошими политическими связями, тот звонит кому надо, и вот я спешу в гостиницу Intercontinental на встречу с человеком, работающим в одном партийном штабе. Но человек этот без лица: согласился на интервью на условиях анонимности: чтобы ни имени, ни лица. Мой муж Михаил Пеньевской, фотографировавший на протяжении всего проекта, демонстративно зачехлил камеру. Ни в какой другой стране подобного не было.

Зато как душевно было в Болгарии! Не только наши посольства, но и социальные сети – страшная сила. Именно там я познакомилась с Натальей Свраковой, белоруской, много лет назад вышедшей замуж за болгарина Красимира Свракова, который оказался одним из самых знаменитых фотографов в стране. Он не просто пригласил домой (Наталья в это время была в Беларуси, и нам так и не удалось развирутализироваться) посидеть и поговорить в душевной компании, но и организовал несколько хороших встреч.

Ну, и царь, конечно. Симеон Саксен-Кобург-Готский был не первым монархом, с которым я говорила (первой была британская королева Елизавета, кстати, родственница Симеона), но первым, с которым удалось сделать интервью. Очень интересное, на мой взгляд.

А с Натальей Свраковой нам все-таки удалось развиртуализироваться. Все время, пока шла презентация книги «Без железного занавеса» в «Академкниге», она стояла среди людей, спрятавшись под маской. А потом – оп-ля! – сняла ее: это я. Замечательная встреча.

Пять лет, семь стран, 70 интервью. Проекты такого масштаба невозможны без помощи многих людей, главное – зажечь их своей идеей. Это моя восьмая книга, и она кажется мне самой важной. Но я уже работаю над следующей (на этот раз никакой политики). Журналисту нельзя останавливаться – только вперед. Только вперед.

Пользуясь случаем, хочу поблагодарить Издательский дом «Звязда», который выпустил книгу «Без железного занавеса». Это наша вторая совместная книга (первой были «Исторические прогулки с Франциском Скориной»), и, как я надеюсь, не последняя. Если все пойдет по плану, то в 2021 году в ИД «Звязда» выйдут мои две новые книги.

Опубликовано в газете «СБ. Беларусь сегодня» (www.sb.by)